|
.............................................................................................
Советская власть укреплялась в стране. В Константиновке росла и крепла комсомольская организация. В 1926 году арестовали всех явных богачей, называемых теперь капиталистами. Очередь дошла и до священника евангелическо-лютеранской церкви Якова Кункеля.
На суде он не спорил с властями, а поступил по евангельскому завету: «И кто захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду» (Матфея 5:40).
................................................................................................
Шёл 1928 год. Встал вопрос: кто же станет председателем колхоза. Комсомольцы и коммунисты выдвинули несколько кандидатур. Но самой лучшей, на взгляд многих, была Юлианазинейзия Цельмер. Она во всех отношениях подходила к этой должности: во-первых, мать коммуниста Леопольда Цельмера, во-вторых, хороший организатор, умеет с людьми ладить и руководить ими, а самое главное — пользуется уважением в селе.
....................................................................................................
В Константиновский поселковый совет пришла из Ставрополя бумага, что не выполнен план раскулачивания: в таком богатом селе кулаков должно быть больше. Коммунисты и комсомольцы собрались решать, кого же еще признать кулаком. Вон Эволд Вебер новым тесом крышу недавно покрыл — значит, кулак, раз было, за что тесу купить. Записали его.
Таким образом подобрали несколько семей.
.......................................................................................
- Дочка, — говорила Юлиана, — я успею забрать самые ценные вещи. Отвезу их к Эмме. Не хочу, чтобы весь мой труд достался пьяницам и бездельникам, вроде семьи Пацель... Ты останешься дома. Раскулачивать тебя не имеют права. Тебе нет 18 лет, ты еще несовершеннолетняя. За мать ответственности не несешь. Я оставлю тебе деньги и драгоценности: на безбедную жизнь хватит, пока все не утрясется. Я уверена, что не государство, а наш председатель сельсовета мстит мне за мои слова «В гробу я видела ваш колхоз».
............................................................................................
1940 год подходил к концу. За пределами Советского Союза шла вторая мировая война. Гитлер был на гребне своей славы. Российская газета «Правда» рапортовала о достижениях народа в коллективном труде. Под барабанный бой и звуки горна по улицам маршировали пионеры и комсомольцы. Казалось, вся страна шагает под музыку марша. Но горе было тем, кто выходил или пытался выйти из общего строя. «Враги народа» — так окрестила их новая власть. Эти люди могли неизвестно куда исчезнуть из поля зрения окружающих. И только через годы о них узнавали, что их горячие головы остужались в Магадане, Анадыре, на Сахалине и тому подобных отдаленных местах. Многих из них забирали под общую гребенку — в полном недоумении — за что?
.............................................................................................................
Heimat, ach, Heimat, wie bist du so schön!
(Родина, ах, Родина, как ты прекрасна!)
Könnt ich, ach, könnt ich, dich noch einmal sehn.
(Мог бы я, ах, мог бы я снова тебя увидеть!)
Kann jetzt nicht bei dir sein, muss in die Welt hinein.
(Не могу сейчас быть с тобой. Должен быть по свету)
Вскоре эту песнь подхватывали рядом стоящие, и уже через минуту весь вагон был охвачен тоской по Родине. Словами песни люди как будто оправдывались перед покинутой Родиной, что сейчас они не по своей воле вдали от нее и скитаются по свету, но очень тоскуют и хотят хоть разок еще посмотреть на родную землю.
......................................................................................
Они родились в этой стране, и большинство из них никогда не были на земле своих предков, да и представить себе ее не могли в своем воображении. Даже язык предков для многих из них был иностранным. Ведь бегло говорить они зачастую могли только на местных диалектах русского языка.
А Родина между тем «ласково» укутывала каждого русского немца огромным белым саваном в необъятной Сибири. Вьюги убаюкивали их, все глубже становился смертельный сон. И еще радостней чувствовала себя душа, освободившаяся от своего храма, ставшего ей обузой.
Всю ночь, не останавливаясь ни на минуту, шли молча, не обращая внимания на трупы русских немцев, обильно рассыпанных на таежной просеке.
..............................................................................................
Как раз в то самое время, когда война уносила все новые и новые жизни, когда солдаты больших и малых народностей необъятной страны героически сражались по всем фронтам, кучка радетелей решила по-своему уберечь малые народы Северного Кавказа от бессмысленной бойни. Они задумали заранее переговорить с представителями Гитлера, чтобы убедить фюрера, что они не против сменить советское иго на немецкого хозяина.
Отряд «Защитников национальных меньшинств» надеялся, что Гитлер в знак благодарности за приветствие и уважение к немецкому режиму не причинит вреда малым народам Северного Кавказа. Отряду нужен был грамотный толковый переводчик для переговоров с представителями фюрера. Выбор пал на Адольфа Кункеля. Кандидатуру тщательно изучили и обсудили. Да, именно он, человек, униженный Советами, похоронивший убитую коммунистами мать, потерявший братьев и отчий дом, исключенный из школы. А сейчас отсидел за чужой грех и вернулся в пустую квартиру без жены и детей. И имя у него под стать фюреру.
.........................................................................................
Ему захотелось чем-то утолить боль души. Водка, решил он. В ней утонет его горе. Сидя за столом, он откупорил с трудом добытую по тем временам бутылку. Залпом выпил стакан сатанинского зелья и почувствовал необыкновенную усталость. Тело его обмякло, напряжение ушло. Подумав немного, он опрокинул второй стакан, положил голову на лежащие на столе руки и горько заплакал над своей жестокой судьбой. Через несколько минут водка полностью овладела его истерзанной душой и телом, и он уснул прямо за столом. Дочь, убирая со стола, допила из бутылки остатки алкоголя. Ей показался вкус зелья знакомым, чем-то родным повеяло от него. Она еще раз опрокинула бутылку, выпивая последние капли.
..........................................................................................
Ее сын-алкоголик, пользуясь ее беспомощностью, ушел от семьи и поселился в отцовской усадьбе, во флигельке. Лора его давно выгоняла, а началось это со дня, когда он в пьяном виде хотел совратить свою подрастающую дочь. Эльвира в тот вечер молнией сверкала то в милиции, то в доме брата, взяв под опеку сноху и детей. Она стремилась запрятать за решетку своего растленного братца-прелюбодея. Мстила лично за свое детство и за племянницу. Но так как следов насилия не было, ему дали только год тюремного заключения. Лора за это время вдохнула глоток свежего воздуха и свободы, посвежела и не пропала с тремя детьми. Когда он возвратился из тюрьмы и пытался снова возобновить свои пьяные дебоши, подросшие дети уже без помощи тети Эли знали метод защиты. Они тут же с разрешения матери вызывали милицию. Карлу стало неуютно в своем собственном доме. Ему казалось, что «черный ворон», то есть милицейская машина наезжает ему на пятки. Только он переступал порог собственного дома — «черный ворон» уже у ворот. Вскоре он понял, что пьяным в дом приходить нельзя. И он, налакавшись, стал приходить к матери во флигелек, а потом и вовсе перебрался, сделав там плиту.
..........................................................................................
В стране шла перестройка. Общество стало беспартийным. Умные образованные люди пытались у партийной надстройки вырвать власть. Они сами хотели управлять, без нахлебников. Но партийная номенклатура только на словах лишилась власти, а на самом деле ею были спущены все тормоза. Любая хорошая идея гибла в зародыше. Останавливались фабрики и заводы. Сувенирную фабрику тоже начало лихорадить. От сбоев в производстве работники были вынуждены по несколько дней находиться дома. В один из таких вынужденных прогулов к Эле пришла Мария и сообщила пренеприятную новость: Оля Энгельгарт умерла.
..........................................................................................
Окрещаемых в лето 1991 года было около пятидесяти человек. Люди, собравшиеся в этот жаркий августовский день на озере, впервые увидели тревожащую душу зрелище: наполненное молитвами, хоровым и сольным пением духовных гимнов. Посетители брали у верующих адрес Молитвенного дома. Узнавали, где и как можно стать членом общины. Число верующих с того лета очень быстро росло. Дети Божьи радовались каждой приходящей к Богу душе служители Дома молитвы стали не на шутку тревожиться, что церковь не сможет уместить столь большой наплыв верующих. Но Бог все усмотрел так, что верующие, ранее преследуемые Советской властью за Евангельскую веру, получили беспрепятственное разрешение на выезд за границу. Старые члены церкви спешили использовать возможность пожить вдали от бывших преследователей. Они торопились увезти свои семьи, опасаясь, что опять могут вернуться коммунистические времена и снова начнутся гонения на искренне верующих в Евангелие баптистов.
В те дни Молитвенный дом напоминал Эльвире вокзал, в зал ожидания которого входили новые пассажиры, а давно ожидавшие отправки наконец-то, услышав сообщение о прибытии своего поезда, уезжали в чужие края. Глашатаи постоянно менялись. Одни впервые и зачастую неумело произносили молитву покаяния, а другие, в противоположность им, со знанием дела — молитву благодарения за пройденный жизненный путь с Господом и вымаливали у Бога благословения на новую жизнь в новой стране. Зачастую это была Америка.
.............................................................................................
Она быстро унесла Библию в дом, а возвратившись назад, уже не нашла брата на кухне. Усевшись за стол в опустевшей комнате, она задумалась. В сознании ярко всплыл момент, когда однажды увидела на обочине дороги своего валяющегося братца. Шестидесятилетний Карл безмятежно спал на траве. Лицо его было бледным от перепоя. Вечно насупленные густые брови как будто раздвинулись. Даже в таком состоянии правильные черты лица и былая красота не покинула его. Как могло случиться, что щедро одаренный природой человек пал так низко? Говорят, что первое впечатление о человеке зачастую бывает самым верным. Так и первый возглас матери, увидев-шей впервые своего сына. Урод — этот крик души Линды, хоть и не был справедлив, но стал точным определением не тела, его души. Перед Эльвирой тогда лежал постаревший, совсем седой брат по крови, презираемый ею «урод по духу». Тогда она быстро прошла мимо Карла, чтобы никто не подумал, что этот человек ей знаком.
...........................................................................................
Нервное напряжение последних месяцев проживания в России сделало привычным постоянную сутолоку, шум, толчею, грубость, хамство, угрюмость, разгильдяйство и прочие неприятные ощущения человека, оказавшегося в массе растерянных людей. И вдруг… Все это неожиданно резко оборвалось уже в аэропорту Шереметьево. В зале ожидания перед вылетом за границу после тщательного таможенного осмотра было почему-то очень тихо. В такой необычной ситуации Эльвире стало как-то не по себе. Ей стало отчетливо ясно, что вот здесь, в аэропорту, она уже оторвалась от привычной суеты и очутилась на пути к другой жизни. Притихшие люди говорили почему-то шепотом, словно боясь нарушить тишину своей вседозволенностью и панибратством.
............................................................................................
Пока шла очередь, было время рассмотреть людей, среди которых семье придется жить несколько дней. По одежде и внешнему виду нельзя было определить уровень воспитания, образования и интеллигентности переселенцев, так как все были очень опрятно одеты. Все очень тихо разговаривали со своими членами семьи. На многих лицах можно было прочесть следы былой печали и озабоченности. Горечь разочарования от несбывшихся надежд особенно явно проступала у пожилых людей. Беззаботно-беспечных лиц среди очередников, даже среди детей, найти было невозможно. Они как будто ждали очередного приказа, который, хочешь или нет, а выполнять надо.
..............................................................................................
На следующий день отъезжающим были выданы необходимые документы, билеты на вечерний поезд от Штутгарта до Берлина и деньги на личные расходы из расчета 20 немецких марок в сутки. Желающих ехать в Берлин оказалось много. Несколько автобусов отвезли переселенцев на необходимый перрон железнодорожного вокзала. До отправки поезда оставалось четыре часа. Поочередно оставаясь возле вещей, каждый мог побродить по Штутгарту пару часов. Первая на разведку пошла дочь с сыном. У Эли не было опасности, что они заблудятся, зато возвратившись, расскажут, как и куда надо идти, чтобы не заблудиться. Мать, по мнению дочери, относилась к тем людям, о которых говорят: «Да он среди трех сосен заблудиться может».
|